Неточные совпадения
He мысля гордый свет забавить,
Вниманье дружбы возлюбя,
Хотел бы я тебе представить
Залог достойнее тебя,
Достойнее души
прекрасной,
Святой исполненной мечты,
Поэзии живой и ясной,
Высоких дум и простоты;
Но так и быть — рукой пристрастной
Прими собранье пестрых глав,
Полусмешных, полупечальных,
Простонародных, идеальных,
Небрежный
плод моих забав,
Бессонниц, легких вдохновений,
Незрелых и увядших лет,
Ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет.
Небольшой круглый стол был убран роскошно: посредине стояло
прекрасное дерево с цветами и
плодами; граненый хрусталь, серебро и золото ослепили мои глаза.
Только на обеспеченной всем и ничего не делающей русской дворянской почве мог вырасти такой
прекрасный и в то же время столь малодействующий
плод.
Этот устав является не переходной ступенью, как это иногда неизбежно при осуществлении финансовых реформ, даже не финансовым компромиссом, а
плодом той департаментской мудрости, которая из своего
прекрасного далека продолжает тянуть вечно одну и ту же сказку о белом бычке, т. е. о покровительстве крупной российской промышленности.
Перед тем как войти Суламифи в бассейн, молодые прислужницы влили в него ароматные составы, и вода от них побелела, поголубела и заиграла переливами молочного опала. С восхищением глядели рабыни, раздевавшие Суламифь, на ее тело и, когда раздели, подвели ее к зеркалу. Ни одного недостатка не было в ее
прекрасном теле, озолоченном, как смуглый зрелый
плод, золотым пухом нежных волос. Она же, глядя на себя нагую в зеркало, краснела и думала...
Самый отъезд, как я помню, состоялся в начале августа, когда в
прекрасном новосельском фруктовом саду поспели все
плоды и, между прочим, крупные груши под названием «bon Chretien», не уступавшие иностранным «дюшес», хотя росли на открытом воздухе.
Юные супруги, с милым нетерпением ожидающие
плода от брачного нежного союза вашего! Если вы хотите иметь сына, то каким его воображаете?
Прекрасным?.. Таков был Леон. Беленьким, полненьким, с розовыми губками, с греческим носиком, с черными глазками, с кофейными волосками на кругленькой головке: не правда ли?.. Таков был Леон. Теперь вы имеете об нем идею: поцелуйте же его в мыслях и ласковою улыбкою ободрите младенца жить на свете, а меня — быть его историком!
Они блуждали по своим
прекрасным рощам и лесам, они пели свои
прекрасные песни, они питались легкою пищею,
плодами своих деревьев, медом лесов своих и молоком их любивших животных.
Не пора ли уж нам от этих тощих и чахлых выводков неудавшейся цивилизации обратиться к свежим, здоровым росткам народной жизни, помочь их правильному, успешному росту и цвету, предохранить от порчи их
прекрасные и обильные
плоды?
Не говорите о мнениях польского певца, что «это милосердие, святое заблуждение». Нет, это
плоды долгой и добросовестной думы, глубокого понимания судеб славянского мира. Прощение врагов —
прекрасный подвиг; но есть подвиг еще более
прекрасный, еще больше человеческий: это понимание врагов, потому что понимание — разом прощение, оправдание, примирение!
«Бог одинаково живет во всех вещах, а вещь ничего не знает о Боге; и Он не открывается вещи, а она получает от Него силу, но по своему свойству, — или от его любви, или от его гнева; и от чего она берет ее, то и обнаруживается вовне, и если есть благо в ней, то для злобы оно как бы закрыто, как вы можете видеть на примере куста шиповника; еще более на других колючих вещах: из него ведь вырастает
прекрасный душистый цветок, и в нем лежат два свойства любовное и враждебное, какое побеждает, то и дает
плод» [IV, 343–344, § 49.].
Гартман говорит, что убеждения наши —
плод «бессознательного», а умом мы к ним лишь подыскиваем более или менее подходящие основания; я чувствовал, что там где-то, в этом неуловимом «бессознательном», шла тайная, предательская, неведомая мне работа и что в один
прекрасный день я вдруг окажусь во власти этого «бессознательного».
Лето 1746 года было замечательно по стоявшей
прекрасной погоде. Его нельзя было назвать сухим, так как Господь посылал дождика в меру и в воздухе чувствовалась та благорастворяющая влага, которая так необходима для изобилия земных
плодов.
Иногда только, когда вкушал соку
плода, запрещенного Кораном, он приходил к своей пленнице и осмеливался коснуться устами своими
прекрасной ножки ее, приложив наперед, в знак почтительности, правую руку к чалме, а левою подобрав свою бороду.
Она напоминает собою упавший с дерева
прекрасный по наружности
плод со сгнившей сердцевиной.